Мы пообщались с ним на Конгрессе Alpha-Bio в Эйлате (Израиль) в ноябре ушедшего года. Я знаком с Мишей давно, поэтому был рад очередной беседе с ним.

-Михаил, представься, пожалуйста, нашим читателям и расскажи, каким образом ты вообще попал в стоматологию и как твоя судьба в этой специальности складывалась до сегодняшнего дня?

-Спасибо за приглашение стать персоной «Визитки» в «Стоматологии Сегодня». Наверное, самый непростой вопрос — «Как я попал в стоматологию?». Так как я продукт советского воспитания, я очень слушал своего папу. И отец мне, по существу, и выбрал специальность. В Питере еще наверняка помнят моего отца, он был одним из тех людей, кто создавал в свое время группу «Поющие гитары», работал долгие годы в «Ленконцерте». Не знаю почему, но он решил сделать из меня первого стоматолога в семье, а он всегда знал, что делать.

В итоге, я поступил в Первый мед (тогда это был Первый ленинградский медицинский институт) в 1987 году и отучился там три года. Уже тогда, во время учебы, меня очень привлекали все предклинические науки — мне очень нравилась биология, биохимия, физиология. Я активно участвовал в олимпиадах по этим предметам, и это заметно повлияло на мое клиническое мышление в дальнейшем.

Затем начался знаменитый массовый выезд 1990-х годов. Во всех возможных направлениях их разваливающегося Союза. Меня просто смело этой волной вместе с толпой молодых ребят примерно моего возраста. Так в 1990 году я оказался в Израиле.

Мне крупно повезло, и я попал в Тель-Авивский университет — там была очень интересная программа по стоматологии. В Израиле стоматологию изучают шесть лет, а в Тель-Авивском университете была специальная программа, где принимали сразу на четвертый курс (это, кстати, работает там и сегодня) и дальше три года чистой стоматологии. Условия приема: три года стоматологии или три года общей медицины до этого в Израиле или за рубежом. То есть предклиника у меня была сразу зачтена. Но надо отметить, что ни одной стоматологической науки они не засчитывают, не важно, где ты учился. Сдашь психометрический тест и поступаешь, что я и сделал.

Для меня, конечно, все это было шоком, потому что это была абсолютно другая система обучения — из Советского Союза с системой устных экзаменов, абсолютно другая программа обучения, где все экзамены были письменными — везде тесты. Конечно, поначалу было очень непросто. Хотя были свои плюсы. Например, в устных экзаменах выходцы из Союза в среднем получали на 20–30 баллов больше, чем израильтяне, потому что у нас был большой опыт в такой схеме, а у них — нет. Это было забавно.

Соответственно, в 1987–1990 годах я учился в Ленинграде, в 1991 по 1994 год проходил обучение в Тель-Авивском университете. И еще один нюанс: в Израиле, кроме того, что ты должен сдать все экзамены, еще необходимо обязательно сделать научную работу, потому что в итоге присваивается не только звание доктора, а еще и степень DMD (Doctor Medicine Dentistry), что очень похоже на русское «кандидат медицинских наук». У меня эта работа длилась еще почти три года.

С одной стороны, я был очень недоволен, что это отнимает столько времени. Но с другой стороны, мне повезло, потому что моим главным шефом в этой работе был профессор Цви Мецгер, один из ведущих эндодонтистов не только Израиля, но и мира, который занимал все мыслимые должности и писал главы во все авторитетные журналы и книги по эндодонтии, которые долгие годы был заведующим кафедрой эндодонтии Тель-Авивского университета. Таким образом, я оказался вовлечен в эндодонтию, и эта научная работа в результате переросла в мою первую публикацию в достаточно престижном журнале Dental Traumatollogy.

После учебы я, как и все израильские мальчики, сразу ушел на три года в армию. И тут мне опять повезло — я не стал бегать с автоматом, а был стоматологом. Здесь позволялось делать терапию и малую хирургию. А еще здесь было много эндодонтии. Жизнь показала, что многие не любят заниматься эндодонтией. И на соседних военных базах быстро прознали, что я к эндодонтии лоялен, и стали ко мне присылать своих пациентов. У меня есть такая черта характера, которая мне в жизни всегда помогает — если я что-то умею хорошо делать, я это начинаю любить.

-Это очень важно. Особенно если еще и наоборот.

-И наоборот тоже! Поэтому я не верю, что кто-то рожден быть стоматологом. Просто так складывается. Вот и мой путь в эндодонтии — это случайно выбранная научная работа плюс армия. В 1997 году я вышел из армии, и надо было искать работу. Очень многие стоматологи в Израиле понимают, что более финансово выгодна ортопедия, а занимаются только ей, а эндодонтию скидывают на молодых врачей. Вот когда я вышел из армии, я понял, как я востребован: я стал «кочующим» эндодонтистом с кожаным итальянским саквояжем, в котором были апекслокатор, прибор для тепловой конденсации (Touch & Heat), лупы. Так и бродил по клиникам. Со временем я понял, что надо куда-то двигаться, но я по натуре не бизнесмен и точно знаю, что мне противопоказано управлять людьми. Я натура очень мягкая и это может для меня плохо закончится, кроме того — дистанцию я держать с людьми не умею. Поэтому я понял, что мой путь — это учеба. Тем более что мне самому всегда нравилось учиться.

В 1999 году мне посчастливилось поступить на специализацию по эндодонтии в Иерусалимском университете. И это было поворотным событием в моей жизни. В 1970-е годы в Израиле, как и в Америке, были созданы отдельные кафедры эндодонтии и на них программы постдипломного образования, чего почти нигде больше в мире нет. И я прошел эту трехлетнюю программу, сдал экзамены и стал board certified endodontist — дипломированным специалистом по эндодонтии. Экзамены жесткие, письменный и устный с защитой 20 клинических случаев в 12 различных номинациях и наблюдением один-два года.

Параллельно к этому времени я уже начал лекционную деятельность в Израиле. Стал я этим заниматься следующим образом: в 1993 году в Израиле ввели экзамены для всех приезжающих стоматологов, и последующие несколько лет частным образом, на курсах, которые сам и создал, я готовил людей, которые окончили в России, Прибалтике, на Украине, в Румынии, Италии, Франции, к сдаче экзаменов по стоматологии.

Это помогло мне выработать лекторские навыки. Дальше больше: вместе с моим другом Гаем Леви мы создали в 1999 году клуб подготовки русскоязычных стоматологов в Израиле для повышения квалификации. Зачем, спрашивается? Потому что в Израиль приехало много людей в возрасте 40–50 лет, им было тяжело выучить иврит. А мы уже обучились и знали язык, поэтому я читал им эндодонтию, а Гай имплантологию и ортопедию. Мы этим занимались очень долго, и у меня даже мыслей не было сделать это где-то вне Израиля. Мы были единственными, нашли эту нишу. И сегодня в Израиле человек 400 стоматологов работают, кто прошел через наши курсы.

-Сейчас этим кто-то занимается?

-Сейчас подготовкой людей к экзаменам занимаются бывшие ученики Гая Леви. Я из этого достаточно давно ушел. И вот в 2002 году впервые в Россию меня пригласил Михаил Певзнер из Краснодара, который случайно со мной познакомился и предложил прочитать лекцию по эндодонтии у себя в городе. До сих пор помню реакцию слушателей: ко мне подошел очень импозантный человек — профессор С. И. Рисованый и сказал: «Миша, это бомба!». Я понял, что людям понравилось, и началось. Я прочитал одну лекцию, потом еще одну лекцию, потом еще. В какой-то момент я понял, что процесс пошел неупорядоченно, и решил все систематизировать. У меня родилась тогда идея: почему бы мне, учитывая, что в России нет специального обучения эндодонтии, не сконцентрировать трехлетнюю специализацию в серию последовательных семинаров. Я этим и занимался восемь лет и создал восемь двухдневных последовательных семинаров.

Все последние годы моя лекционная деятельность протекала не только на просторах СНГ, я стал читать и на английском языке и выступал на всех самых крупных международных форумах по эндодонтии.

Параллельно произошло очень много интересных событий в России, появились интересные связи и знакомства. В Израиле тоже произошли перемены: вначале меня оставили на кафедре эндодонтии Иерусалимского университета Хадасса, и до 2010 я являлся клиническим инструктором и лектором этой кафедры — преподавал студентам старших курсов и тем, кто проходит специализацию по эндодонтии.

-Кто заведует этой кафедрой?

-По поводу заведования — хитрая история получилась. Официально заведующим является профессор Адам Штабхольц, который параллельно является деканом Иерусалимского университета. Но так как он декан, у него времени заниматься кафедрой особенно нет. Поэтому был выбран человек, который является и.о. зав. кафедрой, — это профессор Джошуа Мошонов. Оба, конечно, звезды и большие авторитеты в своей области, и к тому же замечательные люди по жизни.

Я получил интересное предложение — возглавить специализацию по эндодонтии на базе крупнейшего израильского госпиталя Тель ха-Шомер, которое я и принял в сентябре 2011 года. Сегодня я директор программы постдипломного образования по эндодонтии.

Что качается научных исследований — на Западе это сегодня непросто организовать — надо найти бюджет и выполнять условия Хельсинского соглашения. Это выливается в дикое количество документации и в чудовищную бюрократию. Тем не менее, мне удалось опубликовать три статьи в самом престижном журнале по эндодонтии — Journal of Endodontics. Тематика — система самоадаптирующегося файла — SAF, я занимаюсь этим с момента ее создания. Но конечно, я занимаюсь исследованиями и в других областях — в частности аллергическими реакциями на эндодонтические материалы, изучаю свойства эпоксидных силеров и т. д.

Должен отметить, что мне очень интересно сотрудничать с российскими докторами — сегодня здесь много хороших специалистов, много идей, исследования сделались легче, чем на Западе, и дешевле, и оборудование здесь появилось самое современное.

Еще отмечу такой интересный момент: вопросов, которые задаются на лекциях в СНГ, больше не зададут нигде — это особенности менталитета: доктора часто находятся в ситуации, что им чего-то не хватает, и они должны выйти из ситуации, вырабатывая гибкость сознания. В Америке позвонил — заказал — принесли. А в России этого может не быть, поэтому врач должен все время быть мобилизован. Мне лично это тоже крайне полезно — у меня завязалось большое число интереснейших знакомств, появилось огромное количество идей: тебя спрашивают о чем-то на лекции, начинаешь в чем-то больше разбираться, улучшаешь лекцию. Ни одну лекция я не прочел одинаково дважды. Поэтому я твердо верю в том, что лучший способ учиться — учить других.

-Михаил, расскажи про сотрудничество с "Медикал Консалтинг Групп". Как вообще сформулировался пул израильских лекторов?

-Идея создания "Медикал Консалтинг Групп"  (Medical Consulting Group) очень интересна. В 2005 году я получил предложение поработать в качестве врача в  Немецком стоматологическом центре  в Москве. И работал там почти пять лет, по неделе в месяц. На всякий случай я это говорю, потому что одна из легенд обо мне, что я теоретик и практикой не занимаюсь — это, конечно, смешно мне слышать.

Сегодня я веду эндодонтический прием в клинике «Аврора» Арама Давидяна. Параллельно я познакомился с Борисом Ашуровым — одним из руководителей известной российской компании Н.Селла. Несмотря на то, что Борис не стоматолог, а директор торгующей компании, у него очень правильный взгляд на многие глобальные веди, в частности это человек, который понимает, что всегда и во всем лучше иметь дело с профессионалами. Поэтому у него и возникла идея создать дочернюю для Н.Селлы компанию "Медикал Консалтинг Групп"  (Medical Consulting Group), которая будет заниматься только образовательной деятельностью. Очень важный момент, который был у меня обговорен сразу же с Борисом Ашуровым и который ни разу не был нарушен, что я не должен «проталкивать» на этих лекциях продаваемые им материалы. Тот, кто на мои лекции ходит, он знает, что я никогда не занимаюсь этим. Я могу сказать правду, могу рассказать плюсы и минусы, но я никогда не буду говорить про какой-нибудь материал или прибор, что он лучший, если так не считаю. Я вообще не верю в «самое лучшее». Я думаю, что просто есть много хороших и много плохих материалов и аппаратов, и все имеет свои плюсы и минусы.

Таким образом, была создана компания "Медикал Консалтинг Групп"   (Medical Consulting Group), и изначально я был единственным лектором в этой компании. А далее я предложил компании по существу взять опыт, который был накоплен у нас в Израиле, — взять израильских лекторов, но русскоязычных. Ведь всем известно, что когда лектор не говорит на русском языке, привлекаются переводчики, но даже самые хорошие из них — это уже потеря контактов с лектором. Даже суперпереводчики признают, что теряется до 20 % информации в лучшем случае, а в худшем до 40 %.

-Кто сейчас на очереди в команду лекторов?

-Недавно у нас появился новый лектор — Игорь Гранот, специалист по лечению в стоматологии пациентов с системными заболеваниями и патологией полости рта.

-Какие эндодонтические школы, на твой взгляд, сильнейшие в мире сегодня? Многие хотят поехать учиться, спрашивают — куда лучше?

-Процессы глобализации все сильно запутали, конечно. Говорить о какой-то школе сегодня стало непросто — называешь это какой-то местной школой, потом посмотришь, кто там преподает, и получается полная путаницы. Но, по большому счету, понятно, что когда речь идет об эндодонтии, как что-то лучшее подразумевается Америка. Именно в Штатах в 1960-х годов есть кафедры эндодонтии более чем в 20 университетах, есть самая сильная в мире Ассоциация эндодонтистов.

В Европе дела обстоят намного хуже — там только-только начинается процесс выделения кафедр эндодонтии, программы еще не отлажены. Вот как раз и пример глобализации: голландец Пол Весселинг недавно оставил свой пост и заведовать кафедрой в Амстердаме вместо него стал израильтянин Хагай Шемеш. Какая это школа — голландская? Скорее ведь иерусалимская. И таких примеров немало сегодня. Естественно, Штаты — самый подходящий вариант для обучения. Но там это стоит дорого. Есть очень хорошая программа в Торонто, созданная Шимоном Фридманом из Иерусалима. Это канадская программа или израильская? Как считать? И, кстати, Шимон Фридман перестал быть завкафедрой, остался руководителем специализации. А заведовать кафедрой стал непалец Анил Кишен! Это как считать — непальская школа?

-Ты ничего не сказал про Италию и Германию.

-В Германии вообще ничего нет, эндодонтия нам на сегодняшний день просто мертва, за исключением отдельных энтузиастов. Италия — это нация рукастых людей. Но почти все их исследователи уходят в техническое исполнение, кроме, конечно, совершенно невероятного, божественного умницы — доктора Доменико Рекуччи, который подкрепляет свои работы великолепной гистологией. Есть, конечно, Кастелуччи, Кантаторе, Горни — я никого не хочу из них обидеть, да, они потрясающие исполнители.

-А что касается как всегда сильных японцев?

-Вот тут поинтересней. Их перфекционизм — он сумасшедший. Но опять та же проблема — в Японии нет ни одной кафедры эндодонтии. Поэтому все они учатся в Штатах, а исследования проводят на кафедре терапевтической стоматологии. Есть, конечно, у них звезды — например, доктор Судо с потрясающими исследованиями. Плюс у японцев есть национальные особенности: скажем, они до сих пор боятся работать с гипохлоритом натрия — промывают каналы физраствором и гипохлоритом, они заливают канал только в самом конце протокола.

Есть еще локально сильные группы — например, южнокорейская команда Хьон Чол Кима делаем потрясающее математическое моделирование в последние годы. Или, например, швейцарцы: Ове Петерси Франк Паке со своими отточенными до совершенства исследованиями в области микрокомпьютерной томографии. Но это все точечные успехи, система — в Америке.

-Миша, имеешь профессиональную мечту?

-Да, моя мечта — создать в Израиле международную специализацию по эндодонтии. И тогда у докторов в Европе и в СНГ, может  быть, чтобы не лететь так далеко в Штаты, будет возможность проходить программу по эндодонтии в более близком месте.

-А как ты считаешь,  в России есть специалисты  хотя бы европейского уровня?

-Россия однозначно всегда была и остается страной с огромным количеством талантливых людей. Это вообще феномен — может быть из-за гетерозиса — мощного смешения национальностей? И область эндодонтии не исключение. Количество талантливых людей с отличными мануальными навыками просто огромно! Проблемы с руками однозначно нет, особенно учитывая, что все уже напокупали себе микроскопов.

Проблема, на мой взгляд, — слабая теоретическая подготовка. Даже если ты читаешь литературу, и тебя никто не напрягает, тебе будет тяжело.

Если ты хочешь, чтобы я кого-то выделил, это всегда чревато обидами других, но из того, что я здесь видел и читал, на меня наибольшее впечатление произвели работы Евгения Ржанова. У него суперсерьезный подход, очень скрупулезный, очень четкий, с выверенными клиническими протоколами. За каждой его работой виден огромный труд на очень хорошем уровне.

У других активных российских эндодонтистов я почти всегда натыкаюсь на полное отсутствие принятой методологии, и это, конечно, грустно — без этого никуда не пробиться сегодня. Читаю в большинстве российских статьях только главу «Материалы и методы» и выводы даже не смотрю, потому что они, уже ясно, не имеют никакого отношения к доказательной медицине.

-На твой взгляд, есть сегодня в России необходимость открывать эндодонтические кафедры?

-Считаю, что однозначно есть! Потребность в эндодонтической помощи в России сегодня у населения просто гигантская! А что мы повсеместно видим? Резорцин-формалин и эндометазон. Так нельзя. И я рад тому, что в России появилось эндодонтическое профессиональное общество. Оно сможет дать рекомендации, может даже требования, что изменит подходы. То есть, я думаю, это очень хорошая тенденция для страны.

-Пару слов про САФ. Это новая эра?

Знаешь, САФ, на мой взгляд, — это новая концепция, первый немонолитный инструмент. Уверен, что в ближайшие пять лет появятся еще инструменты такого типа. Это уже не эксперимент, это работает, и сегодня напечатано более 25 доказательных статей на эту тему.

Но сегодняшний мир очень жесток — есть понятие бизнес-успеха и есть понятие научного успеха. К сожалению, они не всегда совпадают. Поэтому гарантировать, что САФ получит очень широкое распространение, сложно. Компания-производитель небольшая, в ней всего 15 человек, маркетинговых мощностей нет вообще. Я думаю, что САФ займет свое прочное место в клиниках людей, которых интересует стоматология не как ремесло, а как медицина, которые способны понять его преимущество и сопутствующую биомеханику.

Сегодня с САФом меня приглашают на лекции вообще не эндодонтисты, а ортопеды, потому что его роль в предотвращении трещин после эндодонтии и ортопедии огромна.

-Компания «Стомпром» стала в этого года дистрибьютором на российском рынке апекслокаторов MedicNRG. Что скажешь про них?

-Сегодня есть три самых хороших апекслокатора на мировом рынке, на мой взгляд. И невозможно сказать, кто из них самый лучший. Это Morita Root ZX, включая Morita Root ZX Mini. Это апекслокаторы израильских компаний Bingo и MedicNRG. Они все одинаково суперточные. А когда у вас три одинаково точных прибора, то на что вы обращаете внимание? На более прозаичные вещи. Например, на цену или на гарантийный срок использования. MedicNRG дает гарантию на четыре года. А в связи с тем, что в этом апекслокаторе не используется жидкокристаллический экран, он очень маленький, соответственно, цена привлекательнее. Плюс то, что лично мне импонирует, — это первый полностью 100 % цифровой апекслокатор, поэтому вероятность каких-то поломок у него тоже резко уменьшена. Я честно его рекомендую, хотя работаю я всем и в клинике у меня есть все приборы. Но я считаю, что это один из самых удобных апекслокаторов сегодня, и соотношение цена/качество у него лучше других.

-Какой твой прогноз: куда будет двигаться эндодонтия в ближайшие годы?

-Мой прогноз следующий: во-первых, в связи с тем, что все больше мы используем КЛКТ, произойдет резкое изменение в диагностике при эндодонтическом лечении и оценке результатов. Поэтому разница между людьми, делающими качественную эндодонтию и некачественную, сразу же будет видна, чего не происходит при нынешних двумерных снимках.

Второе, и я предсказываю это давно, — мы движемся в сторону все большего биомеханического понимания происходящего в стоматологии, а также в сторону минимально инвазивных технологий. И пришло время использовать это в эндодонтии.

Я уверен, мы будет получать все лучшие результаты в нашей работе. Спасибо!

-Михаил, спасибо тебе! Я благодарен судьбе, что дружу с тобой. Желаю успеха в твоих делах, счастья в семейной жизни и оставаться таким же энергичным, потому что сил на все твои проекты требуется много!

Беседу вел Андрей Акулович,

редактор газеты "Стоматология сегодня",

№1, 2013 год

Интервью (.pdf, 1мб)

Статья (.pdf, 1мб)